Однострочник по Первоклашкам

[dothedance]

В этом туре у меня было только одно исполнение, потому что реверс же) Но мне оно нравится, поэтому пусть будет) Ну и вторник же?)
Все герои являются совершеннолетними.

Эрик любит проявлять чувства на публике и специально выжидает момент мимокрокодила, чтобы приобнять, поцеловать и далее по списку Чарльза. Чарльз побаивается, но отказать не может. Н+ или А+

Впервые в жизни Эрик может назвать что-то по-настоящему своим. Мешает старая лагерная привычка – нельзя, ни в коем случае нельзя никому дать понять, что кто-то или что-то тебе дорого, иначе тут же отберут, втопчут в грязь, уничтожат. Чарльз старается, планомерно внушает ему мысль, что опасаться нечего. Ты не один, Эрик, ты среди друзей. Друзей, как же. Эрик никому не доверяет, кроме, разумеется, Чарльза. Но теперь он не собирается прятаться, он отстаивает свое по праву сильного. Пусть они все видят, кому принадлежит Чарльз.
Рейвен совершенно точно испытывает к названному братцу отнюдь не сестринские чувства, так что она видит их первая – как будто случайные касания пальцев за столом, когда оба тянутся за солью, ладонь Эрика на колене Чарльза, которую можно заметить только с места Рейвен. Чарльза так легко отвлечь и уверить, что это вышло случайно, когда он замечает наблюдение. Если бы не его принципы, он и сам бы наверняка поблагодарил Эрика за вмешательство.
Хэнк благоговеет перед Чарльзом и считает своим наставником, но Эрик не уверен, насколько далеко простирается это восхищение, поэтому не оставляет и его без небольшой демонстрации. После работы с Церебро Чарльз всегда так расслаблен и доволен, его слегка ведет, будто он перебрал с выпивкой. И он совершенно не возражает, когда Эрик притягивает его к себе, ведь в лаборатории кроме них никого нет. Как хорошо, что Чарльз слишком устал и не чувствует приближения Хэнка, пока тот не роняет что-то на пол с оглушительным грохотом и не начинает смущенно извиняться, старательно не глядя на яркие зацелованные губы Чарльза.
Ни Алекс, ни Шон Эрику, разумеется, не конкуренты. Он вообще сомневается, что они хотя бы думали о Чарльзе в отличном от платонического смысле. Но прикасаться к Чарльзу становится уже чем-то вроде навязчивой идеи. Чарльз страшно недоволен, когда их застают на кухне в недвусмысленной ситуации – рубашка Чарльза расстегнута, а губы Эрика клеймят кожу на его шее. Чарльз даже порывается стереть Алексу и Шону травмировавшее их воспоминание, но Эрик не позволяет. Не для того он все планировал.
Мойра самый опасный противник. Она так откровенно влюблена в Чарльза и совершенно не желает понимать намеков. Эрик с удовольствием удавил бы ее собственной же цепочкой, но ради Чарльза он сдерживается. Зато ей достается и самое откровенное зрелище, которое наверняка ее раздавит. Чарльз не хочет заниматься сексом в библиотеке посреди дня, бормочет какую-то чушь про то, что их могут увидеть.
"Пусть увидят, - думает Эрик, - пусть все знают, что ты мой, мой, мой…"
Чарльз не читает его, но все равно хмелеет от похоти, волнами исходящей от Эрика. И с каждой минутой его сопротивление становится все слабее, и руки, которые только что отталкивали Эрика, теперь притягивают ближе. Забавно, Чарльз всегда теряет контроль над своей силой в такие моменты, а вот Эрик чувствует приближение Мойры теплом металла, касающегося ее кожи.
"Смотри, - мысленно говорит он ей, отрываясь от искусанной кожи Чарльза, - он мой, он принадлежит мне".
"Твой, - вдруг слышит он голос Чарльза у себя в голове и в ужасе замирает. - А теперь, когда ты доказал это всем, может быть, продолжишь двигаться?"