Кантуки в этом чатике!

[dothedance]

Название: Самые красивые ноги
Автор: Aya-sama
Фандом: Super Junior
Пейринг: Ким Ёнун (Канин)/Пак Чонсу (Итук)
Рейтинг: легкая R
Жанр: романс, юст
Размер: мини (~1200 слов)
Дисклеймер: не претендую
Все герои являются совершеннолетними.
Саммари: Ёнуну нравятся красивые женские ноги, а Чонсу просто нравится взрываться инстаграм.
Предупреждение: немного футфетиша, но все в рамках
От автора: для прекрасной Даллас, которая без зазрения совести сломала меня в полвторого ночи
Сначала я залипла на этой фотке, а Даллас прислала мне эту из официального инстаграма Итука и как бы невзначай сообщила, что для Канина, по его же собственным словам, главное, что должно быть у его потенциальной девушки, - красивые ступни Остановить работу мысли я уже не смогла

Ёнун зависает на одной фотографии на целую вечность. Каждый раз, как экран начинает темнеть, он касается его пальцем и продолжает смотреть. На столе остывает чай, о котором Ёнун и думать забыл. На телефоне всплывает значок входящего сообщения, заслоняя фотографию, и Ёнун, чертыхаясь, пытается его смахнуть, но вместо этого открывает. Это от Чонсу, что-то о завтрашней репетиции, он не вчитывается, а сворачивает так быстро, как только может, и возвращается к той самой фотографии. Чувство какой-то неправильности скребет изнутри, потому что ноги, на которые он сейчас смотрит – чертовски красивые ноги – принадлежат именно Чонсу. Обычно Ёнун не вчитывается в твитты Чонсу и быстро пролистывает фотографии. Чонсу пишет всякую чушь, а уж снимает так и вовсе все подряд – еду, афиши, себя с кем-нибудь из знакомых или фанатов, свою широченную улыбку. И ноги. Ноги, на которые Ёнун пялится уже... Он понятия не имеет, сколько.
Его телефон мигает, сообщая о том, что вот-вот отключится. Приходится встать и отправиться на поиски зарядки. По пути Ёнун включает ноутбук и возвращается к инстаграму Чонсу. О чем тот только думал, выкладывая такую фотографию в сеть? Это же почти неприлично. Словно в ответ на его мысли инстаграм захлебывается восторженными комментариями, а Ёнун – возмущением и досадой. Самое неприятное в том, что он мало чем отличается сейчас от этих девушек и, возможно, даже парней, которые пишут Чонсу о том, какой он секси. Чертовски неловко, думает Ёнун, когда наконец отрывается от изучения стройных загорелых икр, лодыжек с трогательно выступающей косточкой и длинных, узких ступней. Если бы не размер ног, они вполне могли бы сойти за женские, а Ёнун всегда испытывал слабость к красивым женским ступням. Наверное, даже больше, чем слабость, потому что он неожиданно для самого себя вбивает в тумблер "Итук" и просматривает тонну фотографий, прежде чем находит еще одну – профессиональную, снятую для корейского Космополитена.
Кажется, это до армии, потому что Чонсу еще совсем худой, и его ступни выглядят немного иначе, тоньше, что ли, но Ёнун не может отвести глаз. Где Чонсу столько времени прятал такие ноги? Хотя почему прятал? Ведь Ёнун не живет в общежитии, может, Чонсу постоянно босиком расхаживает. Мысль влечет за собой череду других, слишком тревожных и неправильных, чтобы продолжать.
Ёнун захлопывает крышку ноутбука, вместо того, чтобы выключить, оставляя открытыми в браузере две вкладки с фотографиями Чонсу. Завтра репетиция, и ему определенно не стоит пить, как бы ни хотелось. Ёнун идет спать, чувствуя себя совершенно больным.

На репетиции Ёнун откровенно лажает, потому что стоит Чонсу мелькнуть перед ним, как он тут же сбивается с ритма. Парни не в восторге – приходится чуть ли не каждую песню прогонять по два раза – так что быстро принимают душ и расходятся без лишних разговоров. Ёнун косится на Чонсу, который обессилено приваливается к стене и сушит волосы полотенцем. Босые ноги он вытягивает перед собой, и Ёнуну приходится крепко сжимать кулаки, ведь руки так и тянутся прикоснуться, погладить подушечку под большим пальцем, наверняка загрубевшую от постоянного занятия танцами. Ёнун думает, не предложить ли Чонсу массаж ступней. Тот выглядит настолько откровенно уставшим, что вполне может согласиться. Только вот не будет ли это выглядеть слишком странно? Ненормально? Он жутко нервничает, это как в первый раз подойти к понравившейся девочке. За тем исключением, что сейчас Ёнун может выставить себя не просто придурком, но и чуть ли не извращенцем. Или все-таки нет? Ёнун не умеет осторожно и исподволь, рядом с Чонсу он чувствует себя большим и ужасно неуклюжим. Но ступни Чонсу манят своей недоступностью, и Ёнун плюет на сомнения, поднимается и преодолевает разделяющие их пару жалких шагов, усаживается на стул и кладет ноги Чонсу на свои колени.
– Что? – тот подпрыгивает на месте и роняет полотенце, закрывающее лицо. Похоже, Чонсу успевает задремать, а прикосновение Ёнуна его будит. – Ёнун-а, что ты делаешь?
– Помолчи, хён, – грубовато отвечает Ёнун, чтобы скрыть неловкость. Он слишком далеко зашел, чтобы пытаться списать все на неудачную шутку. Ёнун обхватывает левую ступню и начинает осторожно разминать каждый палец, а Чонсу в ответ издает сдавленный, удивленный стон и обшаривает его лицо глазами. У него такой беззащитный вид, что у Ёнуна в голове мутится. Что он делает? Но руки сегодня действуют явно быстрее мозга, и уже вовсю массируют подушечку – твердую, как он и думал, – надавливают на свод, отчего Чонсу извивается и почти хнычет, а у Ёнуна твердеет в паху, пока еще незаметно под свободными спортивными штанами. Может ли быть что-то более неловкое в их ситуации? Ну, наверное, только если Чонсу увидит, что у Ёнуна организовался почти стояк в то время, как он массирует чужие ноги. Но у Чонсу такой отсутствующий вид, что, кажется, он не заметит и второе пришествие.
Ёнун мнет теплеющую под руками кожу, растирает, сильно надавливая пальцами, вверх и вниз, и еле удерживается от того, чтобы не пощекотать пятку. Потом он переключается на внешнюю сторону, проходится по подъему, уделяет немного внимания косточке на щиколотке, и снова устраивает левую ногу Чонсу на своих коленях, чтобы заняться правой. Звуки, которые издает Чонсу, простреливают сразу в член, и Ёнуну приходится сжимать зубы, чтобы самому не стонать. Когда он отрывает взгляд от ног Чонсу и смотрит ему в лицо, то замечает и горящие, словно от жара, щеки, и искусанные губы, и поплывший взгляд. Чонсу мнет полотенце, сбитое в ком на бедрах, и тяжело дышит. Ёнун не знает, что сказать. Извиниться? Сделать вид, что это всего лишь дружеская помощь? Почему же он такой идиот, о чем он только думал?
– Хён, я... – начинает Ёнун, не имея представления, как продолжить, но Чонсу вдруг мотает головой, высвобождает ноги и почти прыжком оказывается у него на коленях, прижимаясь губами к его губам. И замирает, кажется, испуганный собственным поступком, но Ёнун кладет руки ему на спину, не позволяя отстраниться, и целует уже сам, медленно ласкает приоткрытый рот, пока Чонсу не начинает снова стонать. Это самый странный и самый сладкий поцелуй, от которого сердце грохочет так сильно, что того и гляди вырвется из груди. Он гладит спину и плечи Чонсу, запускает ладони под футболку, и Чонсу испуганно шепчет прямо в губы:
– Подожди, подожди. Кто-нибудь может вернуться. И это слишком...
Он обрывает сам себя и отводит взгляд в смущении, а Ёнун чуть не рычит от разочарования. Чонсу сидит у него на коленях, его твердый член упирается Ёнуну в живот, но это слишком. Черт. Ёнун несколько раз глубоко вдыхает и выдыхает, прежде чем взять себя в руки и отстраниться.
– Хорошо. Видишь, я больше ничего не делаю, – говорит он, демонстрируя ладони, а Чонсу кусает губу и улыбается.
– Извини, – он облизывается, и взгляд Ёнуна вновь прикипает к его красным, припухшим губам. – Может, заедешь сегодня в общежитие?
– У вас же там стены картонные, – ляпает Ёнун, отчего Чонсу тут же заливается краской. Просто удивительно, что он до сих пор способен краснеть. – Может, лучше ты зайдешь ко мне в гости? Ты давно у меня не был.
"Отлично, Ёнун, - говорит он себе. – Конечно, ведь непонятно, что ты планируешь там с ним сделать. Ведь это не слишком".
Чонсу несколько секунд смотрит на него, словно принимает самое важное решение в своей жизни, а потом кивает.
– Хорошо. Я действительно давно к тебе не заходил.
"Только не торопись", – говорит себе Ёнун, пока переодевается в уличную одежду и тщетно пытается подавить улыбку.
Когда они выходят, у двери стоит Шивон, привалившись к стене.
– Не хотел вам мешать. Забыл телефон, – поясняет он на молчаливый вопрос Ёнуна, окидывает их понимающим взглядом и скрывается в раздевалке.
Шивон слишком наблюдательный и лучше бы ему думать, что он все понимает, иначе Ёнуну придется его убить. Хотя когда Чонсу берет его за руку и переплетает пальцы, все остальное кажется уже совершенно неважным.