Я сделяль!

[dothedance]

Название: Wake me up
Автор: Aya-sama
Фандом: VIXX
Пейринг: Воншик/Хонбин, Тэгун
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, повседневность, не-АУ с элементами АУ
Размер: мини (~4100 слов)
Дисклеймер: не претендую
Все герои являются совершеннолетними.
Саммари: у Воншика есть одна странность, которая сводит Хонбина с ума.
Предупреждения: сомнофилия, сомнительное (или нет) согласие, немного вуайеризма. Нарколепсик!Воншик
От автора: спасибо ~Solinary~ за то, что этот фик увидел свет

Со странностями Воншика Хонбин познакомился тогда же, когда и с ним самим. При первой встрече Воншик успел представиться, несколько раз громко и откровенно восхититься внешностью Хонбина, записать свой номер в его телефон, обозначив себя как "настоящий друг", и уснуть на его плече. Хонбин не знал, что в этом поведении шокировало его больше. Он даже мимолетно понадеялся, что Воншик не пройдет отбор, но "настоящий друг", как выяснилось, круто читал рэп, неплохо пел низким голосом и танцевал, а также писал песни и обладал еще массой талантов и достоинств. Хонбин, занявший в группе всего лишь место вижуала, поначалу немного завидовал. Но, во-первых, Воншик сумел быстро обаять его и действительно стать другом, а во-вторых, при более близком общении его странность проявилась еще сильнее. И вот этому-то Хонбин точно не завидовал.
Воншик засыпал. Для айдолов, да и трейни, с их сумасшедшим графиком, ранними побудками и тренировками до поздней ночи эта способность считалась бы, скорее, достоинством, если бы Воншик мог ее контролировать. Воншик же засыпал в любом месте, позе, в подходящее или не очень время, так крепко, словно терял сознание. В первый раз, когда Хонбин не сумел его разбудить, он перепугался так, что криком переполошил всю группу и менеджера.

– Все в порядке, – смущенно басил Воншик после того, как срочно вызванный врач закончил говорить с менеджером и уехал. – Это такая болезнь. Незаразная!

Последнее он почти выкрикнул, заметив, как Хакён и Тэгун синхронно отшатнулись к выходу из комнаты.

– Врачи говорят, что это не лечится. Обычно это генетическое и передается по наследству, но мне вот повезло единственному из всей семьи. Я просто засыпаю так иногда, если долго нахожусь в спокойном состоянии, поэтому мне опасно водить машину, например. Вы не думайте, я не усну во время выступления или репетиций, на группу это никак не повлияет.

Воншик выглядел так, будто ждал, что они все прямо сейчас рванут к директору и откажутся работать с ним вместе. Хонбин прикусил губу, потому что ему хотелось подойти к Воншику и утешить, сказать: "Эй, не переживай, никто тебя из-за этого не выгонит, все будет нормально". Но он не имел права обнадеживать Воншика, ведь его болезнь точно создавала трудности, и они все это понимали. Вернувшийся менеджер долго разговаривал с начальством по телефону и по его сосредоточенному виду Хонбин никак не мог ничего понять. Воншик метался из угла в угол, словно тигр в клетке, видимо, пытаясь не уснуть, пока решалась его судьба. К счастью, в группе его решили оставить.
Теперь обязанность следить за тем, чтобы Воншик не уснул не вовремя, как и будить его, каким-то необъяснимым образом легла на плечи Хонбина. Он очень быстро освоил акупунктуру и запомнил точки, на которые стоило нажимать, когда Воншику приходило время проснуться. Впрочем, засыпал Воншик тоже почти только с ним. Хакён, Санхёк и Джехван для этого оказались слишком неусидчивыми и вертлявыми, Тэгун же с непривычки наоборот просто каменел, словно вокруг него оплеталась змея, и поднимать Воншика все равно приходилось Хонбину. Зато когда Воншик бодрствовал, он становился веселым и шумным, крутился вокруг Хонбина и вечно что-то придумывал. Например, называл его для очередного выпуска Викс-ТВ своим произведением искусства и таскал в руках, словно статую. Хонбину льстило это внимание, но и смущало тоже, потому что так открыто даже красотой девушки не принято было восхищаться, а уж никак не парню парнем.
В первый раз с Хонбином это случилось, когда они остались с Воншиком наедине в общежитии. Вернее, втроем с Тэгуном, но тот закрылся в своей комнате и по обыкновению либо спал, либо слушал музыку в наушниках, и беспокоить его не стоило, так что о его присутствии Хонбин забыл минут через десять.

– Эй, Хонбинни, посмотрим кино? – предложил Воншик, на что Хонбин просто пожал плечами. Он прекрасно знал, что Воншик уснет еще до окончания фильма.

Только Хонбин уж точно не ожидал, что фильм окажется для взрослых, поэтому, спустя каких-то полчаса он сидел рядом со спящим Воншиком на его кровати перед ноутбуком и плотно сжимал бедра. Он пробовал не смотреть, но взгляд постоянно возвращался к экрану, на котором симпатичную миниатюрную брюнетку трахал уже третий по счету парень. Хонбин пробовал закрывать глаза и все равно никуда не мог деться от пошлых влажных звуков и неестественно-громких, но оттого не менее возбуждающих стонов. По-хорошему, стоило хотя бы отпихнуть Воншика, который лежал на его плече и горячо размеренно дышал в шею. Он даже попытался, но сделал только хуже. Воншик во сне лишь навалился сильнее и уронил руку ему на бедро, совсем рядом со стояком, который Хонбин так старательно зажимал, надеясь, что боль немного снимет возбуждение. Хонбин в панике метнул взгляд на Воншика, заметил спокойное, расслабленное выражение на его лице и чуть слышно выдохнул сквозь зубы. Стоны с экрана перешли в новую тональность – девушка явно кончала. Хонбин воровато покосился на закрытую дверь, потом снова на Воншика и осторожно запустил пальцы под резинку своих домашних штанов. Его трясло от стыда и страха, что Воншик мог проснуться в любой момент и застукать за дрочкой тогда, когда они лежали практически в обнимку. Хонбин двигал рукой по своему члену короткими быстрыми рывками под аккомпанемент женских стонов и дыхания Воншика, обжигавшего шею. Ладонь Воншика все так же лежала на внутренней поверхности его бедра, и Хонбину вдруг захотелось сдвинуть ноги и зажать ее между ними, почувствовать прикосновение чужих пальцев к своему члену, пусть и через ткань штанов. Он представил только, как мог бы сунуть ладонь Воншика под резинку и обхватить ею свой член, и тут же кончил, до боли закусив губу и пачкая свою руку. Его сердце колотилось, как бешеное, и повернуться к Воншику Хонбин решался несколько долгих минут. Ему казалось, что такое не могло не разбудить, но когда он все-таки собрался с духом и посмотрел, тот преспокойно спал, приоткрыв рот и даже не сменив позы.
Никогда еще Хонбин не чувствовал себя таким грязным. Первое время он, насколько мог, старался избегать Воншика, но Хакён резко пресекал все попытки отлынивать от своей обязанности. Приходилось будить Воншика, трогать его, пытаясь не сделать прикосновение интимнее, или наоборот подставлять плечо под тяжелую голову. И если бы кто-нибудь в этот момент окинул его внимательным взглядом, то наверняка бы заметил, насколько он возбужден. К счастью, никто не обращал на них с Воншиком особого внимания, да и не знал, куда смотреть. А Воншик во время бодрствования вел себя очень внимательно, не упускал возможности потискать Хонбина, повисеть у него на плече, взять за руку, когда они куда-то шли. В общем, вел себя удручающе нежно. Все силы Хонбина уходили на то, чтобы не выдать себя ни взглядом, ни случайным стоном.
В следующий раз Хонбин сорвался примерно через неделю, когда в редкий свободный вечер они все вместе собрались в гостиной поиграть в видеоигры. Воншик снова заснул на его плече, пока ждал своей очереди, и Хонбин сидел ни жив ни мертв, надеясь, что к ним не повернется Тэгун – единственный, не принимавший участия в игре, но с интересом наблюдавший за ней. Санхёк с Джехваном сидели на подушках прямо на полу, громко спорили и то и дело дергали джойстики, когда на них неожиданно выпрыгивал очередной монстр. Хакён ерзал рядом и не обращал внимания ни на что в комнате, а Хонбин медленно умирал от желания уединиться. Но для того, чтобы добраться до ванной, пришлось бы обходить наблюдательного Тэгуна, а объясняться с ним Хонбин уж точно не хотел. Мечтая стать айдолом, Хонбин явно недооценил сложности совместного проживания с еще пятью парнями, один из которых будил в нем странные, извращенные фантазии.

– Хонбинни, разбуди Воншика и отправь в постель, – несколько минут спустя велел Хакён, проходя мимо.

Оказалось, пока Хонбин сражался с эрекцией и пребывал в своих мыслях, игра успела закончиться, и все понемногу разбредались из гостиной. Наконец, остался один Санхёк, который обычно первым сбегал в свою комнату, лишь бы не наводить порядок, но сегодня, очевидно, по приказу Хакёна убирал приставку и подушки на места.

– Эй, Хёк, дай мне одну подушку и достань одеяло, – негромко попросил Хонбин, хоть и знал, что Воншика этим не разбудить.

– Но, хён, Хакён-хён же сказал... – начал тот, на что Хонбин лишь отмахнулся. – Ну ладно, но если что, это ты мне велел.

Санхёк нехотя достал из шкафа одеяло, развернул и накрыл их с Воншиком, после чего сунул одну из подушек Хонбину в протянутую руку и тут же сбежал, плотно прикрыв за собой дверь. Хонбин неловко улегся и потянул Воншика на себя. Неразобранный диван оказался слишком узким для двух довольно крупных парней, поэтому Воншик практически полностью лежал на нем и упирался бедром во вновь быстро крепнувший член. Хонбин чуть не застонал от бессилия, понимая, что сам загнал себя в угол. Обычно Воншик плохо спал по ночам, как будто компенсировал этим дневные приступы, так что вечерами Хонбин предпочитал его не будить, а дать возможность проснуться самому, но сейчас, прижатый к дивану и распаленный, уже жалел о своем решении.

– Воншик-и, – осторожно позвал Хонбин, чувствуя теплое дыхание на своем лице и крепкое бедро напротив члена.

Воншик причмокнул губами, влажно мазнул по его щеке и продолжил спать дальше, пока Хонбин дрожал под ним и впивался короткими ногтями в собственные ладони, чтобы хоть как-то отвлечься, справиться со жгучим желанием обхватить Воншика ногами и тереться об него, пока не кончит. Воншик спал, а Хонбин боролся с собой и чувствовал, что проигрывает.

"Если я один раз, только один раз сделаю это, никто ведь не узнает, – думал Хонбин, пока его бедра толкались вверх. – Никому ведь от этого хуже не будет".

Сгорая от стыда, он повернул голову и прикоснулся к губам Воншика, мягким и теплым, но совершенно безответным. Как ему хотелось, чтобы Воншик открыл глаза и поцеловал его, жарко и умело, лаская языком, может, даже оставил бы пару засосов на шее и плечах. Но вместе с тем он боялся, что Воншик мог проснуться в самый неподходящий момент и отшатнуться от него с ужасом и отвращением. Стыд, страх быть застигнутым за таким занятием и злое, неконтролируемое возбуждение смешались в один ядовитый коктейль, от которого у Хонбина так кружилась голова, что он почти терял сознание, задыхаясь под тяжелым горячим телом Воншика. Ему пришлось закусить уголок подушки, чтобы не вскрикнуть, когда он, наконец, кончил. Штаны неприятно влажно липли к коже, оттеняя удовольствие, но это, подумал Хонбин, меньшее, что он заслужил.
Вскоре Хонбин с помощью Воншика узнал о себе еще одну смущающую вещь – ему нравилось сосать. Это произошло через некоторое время, когда он понял, что ему недостаточно лишь самому получать удовольствие. Ему хотелось прикасаться к Воншику, и чтобы Воншику тоже было от этого хорошо. Но возможность побыть наедине с Воншиком выпадала редко, и тогда Хонбин неделями мог только смотреть и изредка доводить себя до разрядки в душе или ночью в тишине под одеялом. Конечно, на помощь всегда приходила фантазия, но Хонбин все равно ходил мрачнее тучи и на все вопросы отвечал, что не выспался или плохо себя чувствует. Обычно это срабатывало – Хакёну, загруженному по самую макушку делами группы, хватало и того, что он более-менее в порядке. Джехван верил каждому его слову, Тэгун, если и подозревал что-то, держал свои мысли при себе. Ну а Санхёк пребывал в том прекрасном периоде взросления, когда его мало волновали окружающие в принципе. А Воншик, как назло, вне приступов все еще постоянно искал компании Хонбина, прикасался к нему, вроде, по-дружески, но слишком много и нежно, и Хонбин срывался чаще и позволял себе в те редкие моменты больше и больше – целовать сомкнутые во сне губы, забираться под свободную домашнюю одежду Воншика руками и гладить твердое, идеально сложенное тело. В первый раз, когда Хонбин скользил языком по кубикам чужого пресса, он почти кончил в штаны. Хватило просто запустить ладонь в трусы и грубо сжать свой член.
Хонбин всегда заводился гораздо сильнее, когда трогал Воншика, ласкал медленно твердеющий член, обмирая от ужаса. Воншик не очнулся ни разу за время его экспериментов, и в один из дней Хонбин решился и попробовал взять в рот. Сначала получалось не очень, судя по тому, как Воншик недовольно хмурил брови во сне, но Хонбин старался двигать головой медленно и не царапать зубами, насаживаясь на крепнувший прямо во рту крупный член. Ему нравился запах кожи и мускуса, тяжесть на языке, даже то, как уставала и ныла с непривычки челюсть, доставляло особое, темное удовольствие. Он ни на секунду не рисковал отводить взгляда от лица Воншика, считывая каждую мимолетную реакцию на свои действия, но все равно в первый раз пропустил момент, когда тот кончил, и чуть не подавился от неожиданности, когда в горло хлынула теплая солоноватая сперма. Спереди на штанах Хонбина расплывалось мокрое пятно – он впервые кончил, вообще не прикасаясь к себе, только оттого, что отсасывал другому парню. Воншику. На которого он глаз поднять не мог весь следующий день, пока Воншик не припер его к стенке репетиционного зала и наивно не спросил:

– Эй, Хонбинни, ты что, на меня обиделся?

– Нет, – только и сумел промямлить Хонбин.

– Да ты даже посмотреть на меня не хочешь, – возмущенно фыркнул Воншик и подцепил его подбородок пальцем. – Ну? Что я сделал? Глупо пошутил? Выпил твое молоко? Обслюнявил твой любимый свитер во сне?

– Ничего ты не сделал, – поспешно ответил Хонбин, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Все хорошо. Я просто не мог уснуть вчера почти до самого утра и сегодня чувствовал себя усталым, ну и не хотел, чтобы кто-то это заметил.

– Ааа... – понимающе кивнул Воншик, мгновенно заглотив наживку, и расплылся в пошлой ухмылке. – От бессонницы хорошо помогает ручная работа. Хочешь, одолжу тебе сегодня свой ноутбук? У меня есть несколько отличных фильмов – после них уснешь, как убитый.

– Воншик-и! – Хонбин еле удержался, чтобы не спрятать покрасневшее лицо в ладонях. – У тебя от всего одно лекарство.

– Зато не подведет, – Воншик подмигнул, но настаивать не стал. – Ну ладно. Если надумаешь, не стесняйся, мы же оба парни. И я твой друг, я не буду тебя осуждать.

Хонбин выдавил нервную улыбку и сбежал, как только Воншик перестал над ним нависать.

"Интересно, – думал он позже в душе, вяло водя намыленной мочалкой по плечам. – Что бы ты сказал, если бы узнал? Тоже сказал бы, что все понимаешь и не осуждаешь? Как быстро нашей дружбе пришел бы конец, если бы ты узнал, что я извращенец, который пользуется твоим телом, пока ты спишь?"

На то, чтобы решиться на более серьезный шаг, у Хонбина ушел почти месяц. За это время он успел изучить несколько порно-роликов и тщательно изучить теорию. Посмотреть, правда, удалось только без звука под одеялом, пока все вокруг спали, потому что днем не хватало времени, да и Воншик вновь активизировался и не давал проходу. Хонбину даже показалось, что тот кое-что подозревал, по крайней мере, ухмылялся он очень понимающе, когда Хонбин поинтересовался адресами порно-сайтов. К счастью, глянуть вместе не предлагал, и подходящие ролики там тоже быстро нашлись, хоть и пришлось попотеть, чтобы выбрать пару, более-менее похожую на них. Выбор оказался не очень удачным – он чуть со стыда не сгорел, в первый раз наблюдая, как "его" растягивают и трахают на камеру. Повторно пересматривая ролик, Хонбин попытался вставить в себя пальцы, но по слюне шло туго, и он решился ввести только один. Ощущения оказались странные, скорее, некомфортные, чем болезненные, но точно не похожие на те, от которых порноактер в ролике почти вставал на мостик. Внутри тянуло и все напрягалось в каком-то предвкушении удовольствия, но кончил Хонбин только от дрочки, и после осталось непонятное разочарование. Уже потом, когда удалось вырваться и купить смазку – прячась за темными очками и маской, – он попробовал снова, задыхаясь под плотным одеялом и кусая губы, чтобы не перебудить весь дом. В этот раз мышцы поддались скользким пальцам легче, он сумел найти простату и понять, от каких прикосновений неприятно, а от каких хочется выпрыгнуть из кожи. Хонбин терзал себя целую вечность и кончил так сильно, что не осталось сил даже встать и сменить испачканную спермой простынь. Впервые он спокойно уснул на грязном белье, и всю ночь ему снился Воншик, который жестко трахал его, поставив на четвереньки и уткнув лицом в подушку. Проснулся Хонбин еще более уставшим, чем засыпал, но довольным и расслабленным и, как ни пытался, не мог скрыть мечтательную улыбку каждый раз, когда во время тренировки внутри чуть тянуло.
Возможность осуществить это появилась лишь через пару недель, когда Хонбин уже привык получать удовольствие новым способом и весь извелся от ожидания.

– Ты какой-то дерганный стал, – заметил Воншик в тот день, когда они наконец-то остались в общежитии вдвоем. – Все в порядке? Может, хочешь чем-нибудь поделиться?

– Нет, все отлично, – как можно спокойнее ответил Хонбин, а сам еле сдерживался, чтобы не начать ерзать на месте.

– Ну ладно. Не хочешь сходить погулять? – с легкостью перевел тему Воншик. Видимо, решил, что Хонбин сам расскажет, если появится желание.

– Нет, мне так лень. Ты знаешь, я устал немного, – беззастенчиво соврал Хонбин, которого чуть не трясло от переполнявшего его нервного напряжения. – Может, посмотрим что-нибудь?

– Если ты меня разбудишь, когда я снова усну, – усмехнулся Воншик. Он уже давно перестал переживать, что из-за этой особенности его вышвырнут из группы, и относился к ней спокойно, всецело доверяя своему окружению, особенно Хонбину. А Хонбин, хоть и мучился угрызениями совести, остановиться уже не мог.

– Конечно, – пообещал он, нервно облизнув пересохшие губы. – Пойдем к тебе в комнату?

– Только не жалуйся потом, что я заставил тебя смотреть порнушку. Ты же знаешь, какие фильмы у меня на ноутбуке, – Воншик рассмеялся, и от его низкого смеха член Хонбина начал вставать.
Хонбин схватил подушку и, прикрываясь ею, пошел за Воншиком.

– Ну, не отнимать же твою, – криво улыбнулся он в ответ на удивленный взгляд. Спрятанные в кармане домашних штанов презерватив и маленький тюбик смазки прожигали кожу, словно раскаленное железо.

– Какая щедрость, – отвесил шутовской поклон Воншик и подтолкнул Хонбина к своей небрежно заправленной кровати. – Ладно, располагайся, я сейчас что-нибудь выберу. Азиатки или европейки?

– Европейки, – не задумываясь, выбрал Хонбин и принялся осторожно устраиваться, чтобы не привлекать внимания к своему стояку. Он бы согласился сейчас хоть на порно с трахающимися пандами, лишь бы Воншик скорее уже уселся рядом и отрубился. Девушки Хонбина сейчас не интересовали ни в каком плане. Воншик, впрочем, смотрел с интересом и даже немного возбудился, но все равно отключился еще до окончания ролика, когда Хонбин уже успел известись и косился на его член каждые полминуты. У него разве что слюна не текла, как у собак в каком-то эксперименте про рефлексы.

– Эй, Воншик-и, – шепотом привычно позвал Хонбин, хотя знал, что в этом нет никакого толку. Воншик спал крепко и не реагировал ни на стоны с экрана, ни на прикосновения, когда Хонбин толкнул его, устраивая полулежа на подушках, и оседлал бедра.
Хонбина потряхивало, он терся задницей о твердый член Воншика и от нетерпения едва не рычал. Так хотелось всего и сразу: прижаться к сомкнутым губам Воншика и целовать, пока они не приоткроются уступчиво, вылизывать грудь и живот, вбирать до самого горла член и сосать, пока он не выстрелит горячей спермой. Но еще сильнее хотелось оседлать, наконец, этот член и скакать на нем, пока они оба не кончат. Он так жаждал этого, что на штанах, уже откровенно оттянутых стояком, проступило мокрое пятно смазки. С трудом заставив себя слезть, Хонбин быстро разделся, стащил до колен штаны с Воншика, хмыкнув, когда не обнаружил под ними белья. Член Воншика стоял довольно крепко, но Хонбин все же не смог отказать себе в удовольствии облизать его, пока быстро и грубовато растягивал себя двумя пальцами. Ролик давно закончился, и теперь тишину в комнате нарушали лишь его тяжелое дыхание и пошлые хлюпающие звуки.
Хонбин торопливо раскатал презерватив по члену Воншика, стараясь не дать себе передумать, перекинул ногу через его бедро и медленно оседал, пока широкая головка не уперлась в кое-как растянутое отверстие. От этого ощущения его словно током ударило. Хонбин сжал в кулаках покрывало и опустился еще ниже, пока не коснулся ягодицами чужих бедер. Мышцы дрожали от напряжения, сжимались внутри, кровь шумела в ушах, и Хонбин лишь хватал ртом воздух, не думая вообще ни о чем. Он осторожно покачивался, пытаясь скорее привыкнуть, и давился стонами каждый раз, когда член внутри терся о простату. От двери до него донесся странный звук, похожий на вздох. Обмирая от ужаса, Хонбин обернулся и наткнулся взглядом на Тэгуна, который наблюдал за ними расширенными блестящими глазами. Тэгуна, собиравшегося выпить с кем-то из своих хёнов и поэтому легко сброшенного Хонбином со счетов. Тэгун смотрел, не отрываясь, его щеки пылали румянцем, а взгляд казался диким и темным, и совершенно пьяным. Хонбин всхлипнул и уткнулся лицом в шею Воншика. Его душил стыд за то, что он делает. Но больше – за то, что Тэгун это увидел. Застал его на спящем Воншике – с членом Воншика в заднице, подумать только. Он задыхался от стыда и не мог остановиться, слишком распаленный, до смерти желающий кончить. Его бедра двигались медленно и плавно, так, что от каждого движения по телу шли волны наслаждения. Никогда еще удовольствие не чувствовалось так полно, растекаясь горячей сладостью. Низ живота пульсировал так, что Хонбин боялся к нему прикоснуться. Все и так ощущалось слишком сильно, будто его тело превратилось в оголенный нерв, испытывающий непрерывное удовольствие.
Когда Хонбин рискнул вновь бросить взгляд через плечо, оказалось, что Тэгун не просто не ушел, более того, он прислонился к стене, запустил руку в карман своих брюк и явно гладил себя, глядя прямо на них. Хонбин подавился воздухом и покраснел так сильно, что о щеки, казалось, можно было обжечься. Всхлипнув, он резко отвернулся обратно и принялся быстро дрочить себе, насаживаясь на член снова и снова, чувствуя, как подступает оргазм. Ему хотелось растянуть свой первый раз с Воншиком, но ощущения оказались слишком сильными. Он завалился вперед, кое-как опершись на локоть, вытер испачканную ладонь о собственную футболку и только после этого сумел сползти на кровать и устроиться рядом с Воншиком. Тэгуна в комнате уже не наблюдалось, и Хонбин пока не хотел думать о том, что придется объясняться. Он стащил презерватив со все еще твердого члена Воншика, неловко сполз в изножье кровати и накрыл головку ртом. К счастью, Воншику много не потребовалось, потому что Хонбин совершенно выдохся. Глаза закрывались сами собой, но он заставлял себя держать их открытыми – не хватало еще, чтобы Воншик, проснувшись, застал их в такой позе. Или пришедший ночевать Санхёк.
Хонбин выбрался из постели, кое-как натянул испачканную одежду на влажное и липкое тело, потом вернул штаны Воншика на место, на автомате сунул презерватив и обертку в карман, разгладил покрывало и поставил отчаянно требующий зарядки ноутбук на стол. Еще раз все осмотрев, он сбежал в душ, свернулся на полу кабинки и сидел в полнейшем отупении несколько минут, с трудом, но все же заставив себя подняться на подрагивающие ноги, взять мочалку и начать смывать пот. Одежда отправилась в стирку, а сам Хонбин выполз из душа и долго стоял в халате у двери в комнату, не решаясь войти. Он понятия не имел, как посмотреть Тэгуну в глаза, но, когда все-таки заставил себя, оказалось, что тот преспокойно спал. Хонбин улегся в свою кровать, но долго не мог уснуть, на душе скребли кошки. Он представлял, как будет завтра объясняться с Тэгуном, и думал, что тот наверняка прикажет рассказать все Воншику. Вряд ли Тэгун сдал бы его в открытую, но жить в постоянном страхе Хонбин не хотел. Да, решил Хонбин, завтра же нужно пойти и рассказать все Воншику.
Но на завтра рассказать не получилось, потому что с раннего утра и почти весь день они провели на съемках рекламы, даже толком не пообедав, а потом Санхёк потребовал на ужин гопчан, и наедине им с Воншиком остаться не удалось. Все это время Тэгун наблюдал за ними с непроницаемым видом, от которого Хонбина уже колотило. Он решил, что должен поговорить с Воншиком во что бы то ни стало. А когда пришла пора возвращаться в общежитие, Воншик сам отпросил их на пару часов и потащил Хонбина гулять.

– Ты меня вчера не разбудил, хотя я тебя просил. Эх, Хонбинни, ничего тебе поручить нельзя. Кстати. Я тебе никогда не рассказывал, – беззаботно болтал Воншик, пока Хонбин мучительно подбирал слова. – Знаешь, эти приступы... Как бы тебе объяснить? Иногда ты спишь, а иногда не спишь. Лежишь так, даже глаз раскрыть не можешь, слова сказать не можешь, но все чувствуешь. Забавно, правда?

– Что? – одними губами переспросил Хонбин, чувствуя, как слабеют колени.

– Я говорю, обидно иногда не принимать в чем-то участия из-за того, что спишь, – Воншик смотрел прямо в глаза и улыбался, а Хонбину хотелось бежать. С этой улицы, из этого города, вообще куда-нибудь на другую планету. Он отшатнулся, но Воншик перехватил его за запястье и потянул на себя.

– Тише-тише, куда ты? – зашептал Воншик и начал отступать к узкому проулку, вдаль от чужих глаз. Хонбину поневоле приходилось следовать за ним. – Я не сказал, что против. Я сказал, что тоже хочу принимать участие. Если ты не против, конечно.

Хонбину казалось, что он спит. Согрелся после съемок и сытного ужина и задремал в машине. Он дотянулся до запястья, которое все еще держал Воншик, и с силой ущипнул себя, тут же зашипев от боли. Воншик расхохотался, но враз посерьезнел.

– Ну так как?

– Да. Я хочу, да, – несколько раз повторил Хонбин и для убедительности даже кивнул.

– Здорово. Тогда давай вернемся домой и попробуем что-нибудь из того, что я пропустил, – от низкого голоса Воншика у Хонбина мурашки побежали по коже.

– Ты что? Сейчас же все дома, а если кто-нибудь увидит? – принялся отказываться Хонбин, впрочем, не особо убедительно.

Воншик хитро улыбнулся и пожал плечами.

– Ну, всегда ведь можно сказать, что им это приснилось.