[dothedance]

Название: Candy Candy
Автор: Aya-sama
Фандом: VIXX
Пейринг: Воншик/Хонбин
Жанр: PWP, не-АУ, ER
Рейтинг: NC-17
Размер: мини (~ 1800 слов)
Дисклеймер: не претендую
Саммари: леди слишком много протестует.
Предупреждения: crossdressing и буквально немного - dirty talk
Посвящение: моему сокинкеру Malahit
Все герои являются совершеннолетними.
Если вдруг кто-то из тех, кто решится прочитать этот фик, не в курсе, о каком выступлении идет речь, то вот оно

Хонбин одёрнул шуршащий подол юбки и раздражённо похлопал накладными ресницами, чтобы хоть немного привыкнуть. Верх платья сидел свободно, особенно сейчас, пока не застегнули молнию на спине, но он уже представлял, как сильно взмокнет в этой плотной синтетике.

– И почему, как переодеваться в девушку, так Хонбин? – бурчал он, защёлкивая клипсы и морщась от того, как сильно те сдавили мочки. – Почему не Хакён-хён и Джехван-хён? Воншик-а, помоги застегнуть молнию.

Никто не проронил ни звука, пока Хонбин жаловался на жизнь. Кажется, все давно привыкли к его недовольству, как сам Хонбин привык к платьям и парикам.

– Как юбки, так сразу Хонбин. Каждый год, каждый проклятый год. Почему хоть раз нельзя было нарядить Тэгун-хёна? – страдальчески спросил он в пустоту и принялся расчёсывать хвосты парика.

Рядом в таком же платье приплясывал веселый Санхёк и в сотый раз пропевал строчки дурацкой японской песенки, кавер на которую они собирались исполнять. Сейчас им с Санхёком предстоял контрольный прогон номера в костюмах, а парик никак не хотел держаться, сползая то вперед, то назад. Даже ободок с этим отвратительным огромным розовым бантом совершенно не помогал. Воншик подошёл вплотную, подтянул края ткани и быстро застегнул молнию, до которой Хонбин никак не мог дотянуться, сколько ни изворачивался. Но не отодвинулся, а запустил ладони Хонбину под юбку и повел вверх, почти до самой линии боксеров. Хонбин судорожно вздохнул и скосил глаза на отражавшуюся в зеркале оставшуюся часть группы. Все, как один, уткнулись в свои телефоны — видимо, никто не хотел переодеваться в платье, если бы Хонбин вдруг всерьёз заартачился. А Санхёк просто сидел на подлокотнике, болтая ногой, и заглядывал через плечо Тэгуна в экран его мобильного, чем страшно нервировал, похоже, — Тэгун то и дело поднимал голову и смотрел на него очень недовольно.

– Ты что делаешь? – одними губами произнёс Хонбин, поймав в отражении тяжёлый, голодный взгляд Воншика. – Все же здесь.

Воншик не ответил, только чуть толкнулся в него бёдрами, отчего покачнувшемуся от неожиданности Хонбину пришлось вцепиться одной рукой в гримировальный столик, чтобы устоять на ногах. Расчёска чуть не выпала из дрожащих пальцев. Как он мог забыть про самый главный фетиш Воншика — женскую одежду на нём? Ведь не подумал ни о чём таком, когда просил застегнуть молнию.
Хонбин бросил ещё один панический взгляд назад и невольно шире развёл ноги, потому что ладони Воншика уже скользили по внутренней поверхности бёдер. Очень хотелось прогнуться и потереться о твёрдый член Воншика, которым тот упирался Хонбину прямо в зад, но тогда на них точно обратили бы внимание.

– Хён? Хакён-хён? – настойчиво прогнусавил Санхёк у них за спиной и ткнул пальцем в их сторону. – Они же тут сейчас трахаться начнут.

– А? – Хакён с трудом оторвал взгляд от экрана телефона и посмотрел на них. Хонбин в отражении наблюдал, как менялось выражение его лица от непонимания к возмущению. – Ким Воншик, ты совсем уже не в своем уме? Мы, вообще-то, ещё тут. И у нас сейчас генеральная репетиция, до дома дотерпеть не можешь?

Воншик шумно выдохнул, очень медленно вытащил руки из-под юбки и опёрся ладонями о столик, заключая Хонбина в кольцо. Он недовольно нахмурился и вперился в Хакёна тяжелым взглядом. Хонбин вздохнул с облегчением, но явно рано обрадовался, потому что Воншик, отодвинувшись, тут же схватил его за руку и потащил к выходу из гримёрки.

– Мы в туалет. Будем через десять минут, – буркнул он на ходу под возмущённое "Воншик-а, немедленно верни Хонбина на место!" от Хакёна.

Воншик поцеловал Хонбина раньше, чем задвинул защёлку туалетной кабинки.

– Хакён-хён нас закопает. Тэгун-хёна натравит, – пробормотал Хонбин ему в губы, но Воншик только что-то недовольно промычал, задрал его юбку и тут же сжал член через капрон и тонкую ткань белья. – Твою ж!.. Ну что ты делаешь?

– Хочу вылизать тебя. Как девочку, – рыкнул Воншик, развернул его лицом к стене и резко дёрнул вниз колготки вместе с трусами.

– Идиот, – проскулил несчастный Хонбин, чувствуя, как кровь устремилась в лицо, а член напрягся еще сильнее. Ну вот почему Воншик вечно нёс какую-то чушь, а Хонбин от этого просто тёк? – Хакён-хён убьет нас, если мы не вернёмся через десять минут. И если я не смогу танцевать. Слышишь? Воншик-а. Да дай хотя бы платье снять, испачкаем ведь.

– Нет, и так нормально, – отмахнулся Воншик, раздвинул ему ягодицы и широко лизнул между ними.

Хонбин взвыл и тут же с силой прикусил губу — услышат. Горячее дыхание Воншика обжигало чувствительную кожу, а влажный язык раздражающе-неторопливо скользил вниз до самых яичек, а потом вверх, безжалостно дразнил анус, так, что у Хонбина подкашивались ноги. И когда Хонбин уже дошёл до того, чтобы начать упрашивать трахнуть себя, Воншик резко толкнулся языком внутрь.

– Чтоб тебя! Ну делай уже что-нибудь. Что угодно, – взмолился Хонбин, не в силах устоять. У него разъезжались колени, он и сам не замечал, как мял блестящую ткань юбки и пачкал смазкой лишь приспущенные колготки и бельё.

Воншик хмыкнул и отодвинулся, захлопнул крышку унитаза, помог Хонбину устроиться на коленях сверху и чем-то зашуршал сзади.
Хонбин попытался посмотреть, чем он там занят, но длинные пряди парика раздражающе лезли в лицо и закрывали обзор. А потом Воншик втолкнул в него сразу два скользких пальца, и ему стало не до праздного любопытства.

– П-полегче, чтоб тебя. Медленнее, – выдавил он сквозь зубы, замирая в ожидании, пока мышцы расслабятся.
Они трахались довольно часто, поэтому много времени на подготовку не требовалось. И всё равно каждый раз, когда Воншик слетал с катушек и вёл себя слишком грубо, Хонбину хотелось ему врезать. Как в тот, самый первый раз, когда на него нацепили платье, и осторожный, смешной и нелепый в своей восторженной нежности Воншик, с которым у них только начинало что-то получаться, вдруг зажал его в углу, облапил с ног до головы, утащил непонятно куда и жёстко отдрочил ему, не спрашивая разрешения. Тогда Хонбин настолько растерялся, что не оттолкнул Воншика сразу и не попытался врезать, а потом ему стало хорошо, и он просто позволил себе трахать чужую руку в каморке, мимо которой всё время кто-то проходил.

Воншик бесцеремонно задрал юбку, что теперь она чуть не накрывала Хонбина с головой, вжикнул молнией на своих брюках, снова зашуршал, а потом швырнул обёртку от презерватива в ведро, но не попал, и оставил её валяться на полу.

"Неряха", – возмутился про себя Хонбин, с трудом подавив в себе желание слезть и поднять надорванную упаковку, но Воншик уже натянул резинку, крепко взял его за бёдра и толкнулся вперёд, едва не впечатав в бачок. Хонбин беззвучно застонал, прогнулся, пытаясь раздвинуть ноги сильнее, но колготки и боксеры тут же врезались в кожу, причиняя боль. Ему с трудом удавалось устоять, пальцы скользили по гладкому фаянсу, а колени сдвигались всё дальше по крышке от каждого сильного толчка. Да ещё и Воншик так плотно прижимался к его спине, горячо дыша в шею, что Хонбин изнывал от жара внутри и задыхался в своём плотном синтетическом платье. Пот заливал ему глаза, и он даже думать боялся о том, как поплыл макияж. Наверное, он выглядел как дешёвая шлюха. Но ему точно не стоило думать об этом сейчас, потому что Воншик обладал поистине звериным чутьём и всегда улавливал, когда он думал о чём-то постороннем, и начинал двигаться мучительно медленно, дразнить, пока у него в голове не оставалось ни единой мысли. Они могли играть в эту игру часами, а Хонбину так хотелось кончить. Он нуждался в этом, нуждался в руке Воншика на своём члене, в жарких пошлостях на ухо. Ему не хватало всего чуть-чуть, и это ускользающее ощущение его просто убивало.

– Воншик-а, пожалуйста, – жалобно позвал он, неловко дёрнув бёдрами, и чуть не слетел на пол. Воншик еле успел удержать его на месте.

– Тише-тише, Бинни, – хмыкнул тот где-то над ухом, дотянулся и обхватил его член чуть шершавой от штанги ладонью — он недавно опять начал ходить в тренажёрку. – Какой ты нетерпеливый. Так хочешь кончить? Если бы не репетиция, я бы не стал тебе помогать. Я бы трахал тебя до тех пор, пока ты не кончил бы только от моего члена внутри, а потом спустил бы тебе на лицо. Тебе бы это понравилось? Уверен, что понравилось бы. Так же, как и мне. Ты ведь такой испорченный, плохой мальчик.

Хонбин весь сжимался от каждого слова, его бёдра непроизвольно двигались, вбивая член в кулак Воншика. Ему хотелось, чтобы Воншик заткнулся, и в то же время он заводился всё сильнее и сильнее. Он представлял себя в этом самом платье и парике, на коленях, с горящими лихорадочным румянцем щеками, с лицом, забрызганным спермой Воншика, и жадно приоткрытым ртом. Представлял и умирал от стыда и желания попробовать, ощутить себя таким грязным и испорченным.

– Давай, Бинни, можешь кончить, – прошептал Воншик, и у Хонбина внутри словно распустилась плотно сжатая пружина. Он всхлипнул и выплеснулся в чужую ладонь, будто и правда нуждался в этом разрешении. Он даже не почувствовал, как кончил Воншик, и пришёл в себя только от ощущения пустоты внутри. Воншик уже успел избавиться от презерватива, теперь вытирал руки туалетной бумагой и сыто улыбался.

– Думаю, нам пора вернуться, нас, должно быть, уже все потеряли. Тебе помочь?

Придерживаемый Воншиком Хонбин с трудом встал на ноги и позволил натянуть на себя трусы и колготки. Неприятные ощущения от прикосновения ткани к влажной коже заставляли ёжиться и зябко передёргивать плечами.

– Идём? – позвал Воншик.

– Ммм… – согласно протянул Хонбин и кинул взгляд на намозолившую ему глаза фольгу от презерватива. С трудом наклонившись и морщась от того, как потянуло мышцы внутри, он подобрал её и закинул в мусорную корзину.

– Я куплю тебе костюм горничной, – со смешком пообещал Воншик и потащил его к раковине. – И кружевные трусики. И метёлку из перьев. Поиграем в горничную и её строгого хозяина.

– А потом нас опять кто-нибудь застанет, – ответил Хонбин и изумился, насколько хрипло звучал его голос, хотя он сегодня старался вообще не издавать ни звука. – Повезёт, если кто-то из ребят, а если менеджер?

– Я что-нибудь придумаю, – отмахнулся Воншик.

Конечно, это же не он месяц не мог в глаза смотреть Тэгуну после той памятной встречи.
Хонбин попытался привести себя в порядок, но быстро плюнул на это, лишь кое-как поправив парик и промокнув пот на лбу и висках. Всё равно весь макияж потёк, и ресницы держались на честном слове. Хорошо хоть платье они не порвали, да и колготки оказались неожиданно крепкими.
В коридоре их поймал нервный Хакён в камуфляже.

– Значит, ты, – ткнул он пальцем в Хонбина. – Ты съел что-то не то и под присмотром Воншика проторчал полчаса в туалете. Теперь я дал тебе таблетку, так что ты пока приходишь в себя в гримёрке. Ваш номер с Хёком я передвинул на самый конец репетиции. А ты марш переодеваться и со мной отрабатывать наш номер.
Это он сказал уже Воншику и, окинув их ещё раз полным осуждения взглядом, тут же ретировался в направлении выхода на сцену.

– Кажется, наш Хакён-хён услышал больше, чем стоило, – хмыкнул Воншик, а Хонбин вспомнил лихорадочно блестящие глаза Хакёна и залитое румянцем лицо и мысленно с ним согласился. Прекрасно, теперь ему предстояло ещё и перед Хакёном со стыда сгорать.

– Ненавижу тебя, Воншик-а, – простонал он и закрыл лицо руками.

– Конечно, сладкий, – усмехнулся Воншик и, немного помолчав, добавил. – Как думаешь, мы сможем договориться с кординуной и забрать этот наряд для домашнего использования?

Хонбин официально его ненавидел. А к проклятому платью он уже мысленно начинал привыкать.